Что такое нравственность?
Слoвo «нравственность» всё реже и реже встречается в нашем обществе. И всё меньше и меньше людей верно понимает, что именно стоит за этим словом. А за этим словом стоит многое (мораль, принципы, человечность, мировоззрение и т.д.) что прямо влияет на мышление и поведение человека. И тут не нужно ничего изобретать и нового изучать. В этом вопросе всё уже давно изучено и записано, а нам стоит только обратиться к трудам тех, кто посвятил этому вопросу своё время, что мы и сделаем в этой статье ниже.
Нравственность есть явление общечеловеческое; слово, выражающее это понятие, принадлежит к числу общеупотребительных, ходячих. И тем не менее, если мы «прислушаемся к разговорам, взглянем в книги и журнальные статьи, заведем речь о ней, мы тотчас же убедимся, что каждый понимает нравственность нравственную личность по своему, что с этими названиями соединяются совсем различные представления. На поверку выходит, что нравственность есть нечто крайне неопределенное и туманное». Этим уже в значительной степени объясняется необходимость научного анализа нравственности, обусловливается нужда в особой отдельной науке.
Конечно, нравственность фактически существует ранее всякой науки о ней, как здоровье существует ранее гигиены и народное хозяйство ранее политической экономии. Подобно тому, как телесная жизнь упорядочивается первоначально без науки одними инстинктами и слепыми привычками, так и нравственною жизнью всего человечества управляет некоторого рода нравственный инстинкт. Совершенно так же, как искусство говорить или рассуждать может быть приобретено такими людьми, которые никогда не видели книг по грамматике или логике и даже ничего не слыхали о таких науках, – и искусство нравственного поведения и нравственного суждения могло быть приобретено бессознательным процессом, прежде чем кто-нибудь мечтал построить науку о нравственности. Ясным показателем этого служат существующие у каждого народа нравы и обычаи.
Каждый человек вырастает в “футляре” обычаев, обвивающих его, как пеленки обвивают младенца. Но в жизни отдельного человека и целого человечества наступает момент, когда бессознательная жизнь должна бывает уступить место сознательному отношению к окружающим явлениям и переживаемым настроениям. Человечество перестает руководиться естественными влечениями и традиционными правилами нравственности. Оно стремится критически пересмотреть эти правила и предписания, отыскать основы или принципы, на которых опирается нравственная деятельность, определить удельный вес и значение последних в моральном отношении. С тех пор, как рефлексия и критика заявляют свои права в области положительной морали, полагается начало науке о нравственности. Она критикует, исправляет, дополняет и оценивает определения обыденного непосредственного смысла и такта.
Несомненно, нравственность есть прежде всего деятельность, искусство, которое приобретается опытом, упражнением, навыком. Но каждое искусство нуждается в указании руководящих начал или принципов, в определении и установлении норм для деятельности, а также в знакомстве со способами осуществления. Такие теоретические предпосылки нужны и для нравственности, чтобы она была достойною человека деятельностью. Задачу эту выполняет наука о нравственности. В этом её право на существование и жизненное значение.
В основе нравственности лежит различение доброго – хорошего и дурного. Взгляды на то, что именно хорошо и что дурно, могут быть очень разнообразны у различных людей, в различные времена и в различных местах. В романе Ожешко «Аргонавты» один из героев говорит: «нравственные принципы зависят от места, времени, географического градуса широты и от эволюции, которой подлежит цивилизация. Если бы небо создало меня древним греком, моим принципом было бы воевать с азиатами за свободу и влюбляться в красивых мальчиков: в средние века я воевал бы в честь своей дамы сердца и жарил бы людей на огненных кострах. На востоке я открыто обладал бы количеством жен, соответственным моему желанию; на западе нравственный принцип повелевает мне показывать вид, будто я обладаю только одной. В Европе я обязан почитать отца и мать, а на Фиджийских островах я считался бы преступником, если бы в известное время не предал их смерти». – Но несмотря на такое разнообразие нравственных воззрений и правил, несомненным остается тот факт, что люди всегда и везде проводят грань между явлениями добрыми и дурными; первые сопровождаются нравственным одобрением, вторые – неодобрением. Насколько правильна и всеобщая оценка всего существующего с точки зрения истинности или ложности, настолько же закономерна оценка с точки зрения добра и зла.
Итак, общим признаком нравственных явлений нужно признать оценку их с точки зрения добра и зла.
Какие же явления в мировом бытии мы подвергаем нравственной оценке? Опыт показывает, что далеко не все. Лавина, скатывающаяся с горы, может опустошить целую деревню, ливень может спасти нацию от голода, но мы не называем ни того, ни другого нравственно хорошим или нравственно дурным. Равным образом мы не произносим нравственного суждения о животных за причиненный ими вред или за оказанные ими услуги, потому что смотрим на их действия, как на результат инстинкта, а не воли. Нравственной оценке подвергаются лишь действия человека и притом в такой мере, в какой они сопровождаются выражением его воли. Биение сердца, кровеобращение, пищеварение и пр. не подлежат нравственной оценке, потому что совершаются помимо воли человека. Отсюда мы можем установить такое положение: всё, что не направляется волей человека, не имеет нравственной ценности. Заслуга выделения воли, как органа нравственной деятельности, принадлежит Аристотелю. В противоположность Сократу он учил, что нравственная добродетель заключается не в правильности знаний, а в доброй воле. Это положение нужно признать одним из величайших философских открытий всех времен.
Воля является весьма важной составной силой души. Известное философское направление - волюнтаризм устанавливает ей даже господствующее, направляющее значение в жизни души. Во всяком случае она лежит в основе характера человека; по ней определяется величие человека. Великие и святые люди обладают твёрдой и сильной волею. По средствам воли осуществляется все, что добыто чувством и познанием. Волю нужно определять, как двигательную сторону души. Она выражается или прямо в движении, или в заготовлении движения, или, наконец, в готовом двигательном напряжении, которое ожидает лишь сигнального толчка для своего обнаружения. Согласно этому, воля то проявляется в движении, то остается напряжением, желанием, стремлением, хотением. Но само намерение или желание есть скрытая энергия, подобная, напр., энергии ветра, неспособного сломать, дерево, но затем ломающего при ничтожной добавки напора. Ясно после этого, почему нравственная оценка должна направляться не только на внешние действия, но и желания и намерения, на внутренний строй действующей личности. В истории нравственного сознания человечества это перенесение центра тяжести из области внешнего деяния в область внутреннего настроения составляет очень важный момент.
В своей волевой деятельности человек может руководиться различного рода побуждениями. Он может стремиться к приятному, полезному для себя и т. п. Часто приманка, напр., удовольствия бывает настолько сильна и соблазнительна, что только с усилием можно удержаться от известного поступка. Однако, действуя ради удовольствия, человек никогда не думает, что он обязан так поступать. Сознание обязательности, а вместе с тем и нравственной ценности действия, появляется у человека лишь тогда, когда он сознает, что он поступает во имя долга. Животные могут понять и осуществлять только повинность, но не долг. Все доказательства существования и у животных чувства долга сводятся к тому, как собака, укравшая котлету, потом раскаялась в своем проступке и с провинившимся видом положила украденную котлету к ногам хозяина. Легко видеть, что когда в этом факте видят проявление чувства долга, то вносят в психологию животных слишком много антропоморфизма, тогда как здесь дело в простой дрессировке. Впрочем, если прежде старались отыскать чувство обязанности у животных, то теперь хотят отказать в нем даже человеку. Теперь проповедуют «мораль без обязанности». Эта формула принадлежит известному французскому мыслителю Гюйо. Все в нравственности сводится к тому, чтобы направлять жизнь сообразно с требованиями самой жизни. Жизнь сама себе создает закон, посредством своего стремления развиваться непрестанно; она создает себе обязанность действовать в силу своей способности действовать. Долг есть лишь выражение силы, которая стремится перейти в действие6. Но следовать жизненным побуждениям нашей природы, хотя бы даже и хорошим, не значит еще быть добродетельным. Это не есть нравственность, но есть лишь слепая потребность, инстинкт. Без сознания обязанности даже самопожертвование было бы ничто, так как оно являлось бы только природным расположением, а не вытекало бы из нравственного долженствования.
Между тем чувство долга присуще людям на всех, известных нам, ступенях культуры. Оно может быть очень своеобразным, странным, даже нелепым. Дикарь чувствует себя обязанным мстить за убитого родственника, хотя бы он не любил этого родственника, и смерть его принесла ему только выгоды, напр., наследство, между тем как попытки мстить, понятно, должны влечь за собой неприятности или опасности. Но он должен мстить, и он повинуется этому сознанию долга. Чувство долга сопровождает неизменно все акты нравственного суждения. Когда мы мыслим о нравственном образе жизни вообще, мы сознаем, что должны следовать ему, как высшему роду поведения, хотя бы это иногда шло вразрез с нашими склонностями и непосредственными влечениями. Та же самая мысль о долге не покидает нас и тогда, когда мы высказываем свои суждения о поведении других людей. И там, и здесь ставится вопрос именно о достоинстве и совершенстве действующей личности, значит вопрос чисто нравственный. Следовательно, чувство долга есть один из первичных фактов нравственного самосознания. Оно придает нравственности объективный характер и значение… писал Иван Петрович Николин.
Ф. Тома в своём труде “Нравственность и воспитание” придерживался похожих суждений. Он писал, что нравственность невозможна без долга, воли, науки и сознания, а также с принуждением пессимизмом, дилетантизмом и собственной выгодой.
Французский историк Фердинанд Брюнетьер в своём труде “Искусство и нравственность” также отмечал важность добра, воли и научного подхода к душевной жизни человека в разрезе искусств.
И только Н.В. Левашов в своих книгах «Сущность и Разум» и «Последнее обращение к Человечеству» именно с научной точки зрения описал, как нравственные и безнравственные поступки влияют на человека, его сущность и жизнь.